Сделаем небольшое отступление.
Термин «принцип нейтральности сетей» был, насколько это известно, впервые введен профессором права Колумбийского университета Тимоти Ву. Согласно этому принципу, телекоммуникационный оператор лишь предоставляет услуги связи, дистанцируясь от передаваемой по его каналам информации. Соблюдающий этот принцип добросовестный оператор связи равно относится к пакетам вне зависимости от их контента, не расставляя приоритетов и не ограничивая доступ ни к какой информации. В Федеральном законе «О связи», ст. 19 п. 1, сказано: «Оператор, занимающий существенное положение в сети связи общего пользования, в целях обеспечения недискриминационного доступа на рынок услуг связи в сходных обстоятельствах обязан устанавливать равные условия присоединения сетей электросвязи и пропуска трафика для операторов связи, оказывающих аналогичные услуги, а также предоставлять информацию и оказывать этим операторам связи услуги присоединения и услуги по пропуску трафика на тех же условиях и того же качества, что и для своих структурных подразделений и (или) аффилированных лиц.» Собственно, этим фрагментов текста и заканчивается законодательное регулирование порядка пропуска трафика в действующих на территории Российской Федерации сетях, — как вы сами видите, формулировка далеко не исчерпывающая.
Сейчас о «принципе нейтральности сетей» в основном говорят, обсуждая допустимость деления трафика на «быстрый» и «медленный» в сервисах VoIP, IPTV, в сотовой связи (GPRS-трафик, например, в GSM-сетях имеет меньший приоритет по сравнению с голосовым) и различных беспроводных сетях. Компании Microsoft и Google лоббируют законодательное закрепление «принципа нейтральности сетей» независимо от источника трафика (под «источником» имеется в виду сервис, а не сеть), а телекоммуникационные гиганты считают, — и вполне справедливо, — что утверждение принципа net neutrality будет мешать развиваться рынку провайдинга за счет оказания пользователю дополнительных услуг.
Действительно, — это будет мешать. И еще как.
А игнорирование «принципа нейтральности сетей» сделает реализацию ориентированной на контент и сопутствующие услуги (VoIP, IPTV) модели получения прибыли в разы более легкой, — провайдеры, очевидно, будут более охотно передавать пользователям тот трафик, который им передавать выгодно.
Повсеместное внедрение бизнес-модели заработка на контенте, описанной в первой части этой статьи, вероятно, обусловит децентрализующий вектор развития Интернета, — принцип quo vadis исправно работал на протяжении тысячелетий, и нет повода предполагать, что он не сработает в этот раз. Крупные провайдеры очень скоро будут иметь возможность ограничивать все «широкополосные» нужды своих клиентов своей сетью, — от онлайн-кинозалов до блоговых площадок и новостных лент, оставляя лишь узенький внешний канал. Ведь в законе «О связи» ничего не сказано о необходимой пропорциональной емкости внешних каналов, — и разница в порядках скоростей станет де-юре вынужденной, аппаратно обусловленной. Как-то так само вдруг получится, что смотреть видео с YouTube без пауз для подкачки пользователь не сможет, а вот с местного локального видеосервера с аналогичным функционалом — вполне. Впрочем, дело вполне может дойти и до прямого нарушения закона путем искусственной задержки внешних пакетов, — доказать умысел «проблем со связью» будет весьма сложно.
С другой стороны, даже имеющаяся вышеприведенная формулировка из закона «О связи» не работает на практике и так уже много лет из-за своей нечеткости — по большому счету, «принцип сетевой нейтральности» вообще запрещает ограничивать доступ к любым внутренним ресурсам сети, «доступным своим структурным подразделениям или аффилированным лицам». Ну а если же основная масса ресурсов и так будут локальными (провайдеры могут начать призывать в своих рекламных акциях размещать домашние странички и блоги на локальных хостингах), то и закрываться от внешнего мира «снаружи» и вовсе не будет смысла — все ресурсы уже будут закрыты «изнутри».
Вдобавок, пользователь, зависимый от контента, автоматически станет зависимым и от провайдера. Если он уйдет к конкуренту, то потеряет возможность, например, вести свой блог и общаться с сообществом своих «друзей», — то есть возникнет некое «информационное крепостное право», когда уход от одного провайдера к другому станет связан с вынужденным лишением большого количества нематериальных благ.
Таким образом, вкупе с тенденцией укрупнения телекоммуникационных компаний, мы можем себе помыслить развал Интернета на слабо связанные между собой сегменты, принадлежащие разным холдингам.
Вдобавок к этому, вспомните о том, что ICANN активно проводит политику в пользу введения доменных имен на нелатинских алфавитах, — это декларируется как действие для «сохранения культурного многообразия в Интернете». Разумеется, введение нелатинских доменов заметно ухудшит «связность» между национальными сетями (слово «связность» стоит в кавычках — потому как это понятие здесь употребляется не в узком техническом, а в более широком смысле). А с экономической точки зрения такие обособленные сети смогут существовать только в том случае, если все потребности пользователей будут удовлетворяться в пределах этих сетей.
Теоретически, на неком переходном этапе станет возможным дифференцирование разных брендов телекоммуникационных компаний по критерию «глобальности» или «локальности», — с разными маркетинговыми преимуществами.
Ну, а как же в этой картине мира смогут существовать глобальные сетевые сервисы? Положим, они станут доступными в «коробочных версиях», покупаемых по лицензиям провайдерами. Вчерашние онлайн-гиганты смогут стать поставщиками софтверных решений для телекоммуникационных компаний, сохраняя свои сервера для, грубо говоря, апдейтов своих «филиалов». У каждого крупного провайдера будет свой «Яндекс»-сервер, — с индивидуальными настройками, пусть и с общим ядром базы. И видеть мир через призму своей сети абоненты будут по-разному. Провайдерам и сервисам придется договариваться напрямую, — на монетарной, разумеется, основе.
Возможно, само слово «Интернет» умрет как анахронизм, — стараниями маркетинговых отделов телекоммуникационных компаний оно будет вытеснено названиями крупнейших сетей, уже слабо ассоциирующихся с Интернетом. Такое тоже возможно.
Ни о какой зоне свободы говорить, конечно, уже не придется. В такой картине мира провайдер — это хозяин всех каналов поступления информации к человеку, и ставки в игре на подобном рынке станут уже не просто экономическими…
Картина, соглашусь, получается слишком киберпанковская. И, честно говоря, вряд ли она полностью сбудется. Возможны и другие варианты развития Интернета.
Например, имеет право на существование идея о дальнейшей глобализации сети при основном источнике дохода от медиа, а не от услуг связи, — иллюстрацией к ней является красочный рассказ, победитель конкурса «Мой день 2017 года», в котором рассказывается о полном и безоговорочном триумфе компании Google. (Напомню, Google является одним из активных лоббистов закона о юридическом закреплении принципа сетевой нейтральности). В такой картине будущего национальные провайдеры станут подрядчиками глобальных сетевых медиакорпораций, и источником их дохода станут не собираемые с абонентов средства, а деньги, получаемые от контент-провайдеров (в широком смысле, — под контент-провайдером в первую очередь здесь подразумевается Google). Реализуется модель квазибесплатного Интернета. Вы же не платите деньги за вход в супермаркет? Вы платите деньги за купленную в нем бутылку «Кока-колы». А компания Coca-Cola платит деньги супермаркету за возможность установки в нем холодильника со своей продукцией. (Вообще, обычно у каждой сети магазинов уникальные условия договоров с поставщиками, но, в общем случае, за установку фирменных холодильников и соблюдение правильной выкладки товаров поставщики ритейлерам платят.)
Но и в этом случае вероятен раскол Интернета, но уже на большее количество сегментов — два или три. Вряд ли власти, к примеру, Китая смирятся с практически неограниченным влиянием западной гипермедиакорпорации, агрессивно присвоившей себе право на тождественность слову «Интернет» — и создадут альтернативную сеть без возможности доступа к Google (ну, — или не к Google, а к некой другой сетевой контент-империи, платящей провайдерам за обеспечение доступа к ее ресурсам). Более определенно обрисовать картину отдаленного более чем на 10 лет от нашего времени будущего невозможно, но все варианты развития телекоммуникационной отрасли вызывают сложные чувства, — тотальный перенос законов общества потребления на мир информации, боюсь, сделает нас в гораздо большей степени манипулируемыми, чем сейчас. Впрочем, — выбросить компьютер, уехать в деревню и заняться там сельским хозяйством вам вряд ли кто-нибудь помешает.
Окончание. Начало: Закат Интернета. Часть 1. Биллинг — наше новое всё
